развернуть
143411, Московская обл., г. Красногорск, бульвар Строителей, д. 4, корп. 3
Тел.: +7 (498) 692 60 00
post@mosoblsud.ru
Тел.: +7 (498) 692 60 00
post@mosoblsud.ru
Вниманию граждан!
Участились случаи телефонного мошенничества!
При поступлении звонков и сообщений от имени сотрудников суда проявляйте бдительность!
Сотрудники суда НИКОГДА не будут просить Вас сообщать коды из смс, данные счетов, банковских карт, иные личные данные.
Никакие вопросы финансового характера сотрудниками суда по телефону не выясняются.
Сотрудники суда могут связываться с участниками процесса по телефону для:
- извещения о дате, времени и месте судебного заседания;
- сообщения о готовности к выдаче копий судебных решений, исполнительных документов;
- сообщения о возможности ознакомления с материалами судебных дел;
- уточнения иных организационных вопросов, связанных с участием в судебном заседании.
При возникновении сомнений в том, что поступившие звонок или сообщение действительно исходят от сотрудника суда, завершите диалог и самостоятельно перезвоните на телефоны, указанные на официальном сайте суда, для уточнения возникших вопросов.
В первые же дни после прихода к власти перед большевиками встала двуединая задача– ликвидация старой системы правоохранительных и судебных органов и создание новой структуры обеспечения правопорядка, а также рассмотрение отдельных категорий уголовных и гражданских дел. Был принят ряд декретов, направленных на строгое поддержание революционного порядка.
Декретом II Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, был создан Народный комиссариат юстиции (НКЮ), ставший центральным органом судебного управления. На местах функции судебного управления исполняли комиссары юстиции, а с середины 1918 г. специально созданные для этого отделы юстиции губернских исполнительных комитетов и бюро юстиции уездных исполнительных комитетов[i].
Декрет о суде №1 был принят уже 24 ноября 1917 г.[ii] Он предусматривал упразднение дореволюционных судебных учреждений и создание двух видов новых революционных судов: революционных трибуналов и народных судов. Институт мировых судей де-факто подлежал замене на институт местных судей, которых предписывалось избирать «впредь на основании прямых демократических выборов, а до назначения таковых […] временно – районными и волостными, а где таковых нет – уездными, городскими и губернскими Советами […]». Кроме того, подлежали ликвидации институты судебных следователей, прокурорского надзора, институты присяжной и частной адвокатуры. Предварительное следствие по уголовным делам возлагалось отныне «на местных судей единолично, причём постановления их о личном задержании и о предании суду должны быть подтверждены постановлением всего местного суда».
Председатель Революционного трибунала
Рабочие и крестьянские революционные трибуналы учреждались в составе одного председателя и шести очередных заседателей, избираемых губернскими или городскими советами, для «борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и её завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародёрством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и пр. лиц»[iii].
Народные суды действовали в пределах определённого участка, при этом более крупные города и поселения имели ряд участков – в сельской местности участок обычно охватывал несколько волостей, и народные суды находились в уездных и волостных центрах.
Революционные трибуналы первоначально создавались повсеместно. На основании декрета, принятого в мае 1918 г., их сеть была сокращена, ревтрибуналы оставили только в губернских городах, промышленных центрах и крупных узловых станциях[iv].
Заседание ревтрибунала. 1920-е гг.
22 февраля 1918 г. ВЦИК издал декрет о суде № 2, предусматривавший реорганизацию судебной системы. Однако основные положения этого нормативного акта реализованы не были. 30 ноября 1918 г. было утверждено Положение о народном суде РСФСР. Согласно Положению учреждался единый народный суд. Приговоры народных судов могли быть обжалованы в кассационном порядке в губернском совете народных судей (губсовнарсуд)[v].
Таким образом, предполагалось, что народные суды будут действовать прежде всего как общегражданские, а трибуналы как суды по наиболее важным делам, и в первую очередь – о контрреволюционных выступлениях. Однако рассмотрение деятельности Московского губернского совета народных судей и Московского губернского революционного трибунала наводит на мысль, что разделение дел было не более чем плодом законотворческой фантазии советской власти.
Московский губернский совет народных судей приступил к работе 9 августа 1918 г. В его составе функционировали: в 1918 г. – особая сессия; в 1918–1920 гг. – Гражданское отделение; в 1919–1920 гг. – Уголовное отделение[vi]. Естественно, что занимался этот орган обжалованием решений народных судов.
Члены Верховного революционного трибунала на процессе над правыми эсерами в Колонном зале Дома Союзов. Москва. 1922 г.
В 1918 г. особая сессия Московского губернского совета народных судей заслушала единственное дело по обвинению Сергея Васильевича Виноградова и Бориса Петровича Смирнова в вымогательстве и злоупотреблении[vii]. Из материалов фонда Московского губернского совета народных судей следует, что за 1918–1920 гг. суд разобрал 520 дел. Гражданское отделение в 1918 г. рассмотрело следующие дела: 177 – о разделе имущества, 25 – о взыскании алиментов, а также одно по взысканию 3000 руб. на воспитание детей, 18 – о расторжении браков, 5 – об освобождении от военной службы по религиозным убеждениям, а также одно «по иску данных за приданое»[viii] и одно «об усадьбе»[ix]. В 1920 г.: 8 – о разделе имущества, 6 – о расторжении брака, 6 – о взыскании элементов, 3 – об утверждении права наследования и 7 «разных исковых дел» (о выселении гражданина из дома, о признании дарственной надписи, о взыскании куля соли, о взыскании 5 пудов хлеба за выпас скота, о возврате из тылового ополчения, об открытии проезда)[x]. Уголовное отделение в 1919 г. изучило следующие дела: 29 – по обвинению граждан в антисоветской агитации и неподчинении советской власти, 24 – по обвинению в спекуляции, 10 дел об убийствах, 8 – по делам о грабежах и разбое, 8 – по обвинению граждан в кражах, укрывательстве и перепродаже краденого, 7 – в должностных преступлениях, 8 – по фактам мошенничества, шантажа и подлогов, 1 дело об изнасиловании, 1 – об истязании жены, 1 – о нанесении увечий ребенку, а также 41 дело в разделе «Разные преступления», среди которых преобладали неуплата чрезвычайного налога и дела о самогоноварении (кроме того, рассматривались неявка в тыловое ополчение по призыву, продажа взятой на учёт в комитете бедноты коровы, оскорбление и клевета, выдача фальшивого удостоверения, угрозы, карточная игра, оскорбление представителей советской власти, самоуправство, укрывательство, проживание по чужому паспорту, нарушение договора, антисанитарное содержание помещений). В 1920 г. были рассмотрены: 33 дела о спекуляции, 10 – о неподчинении советской власти, 9 преступлений по должности, 1 вооружённое ограбление, 12 дел о кражах и сокрытии краденого, 3 дела о мошенничестве, 7 – о даче взятки, 1 на 35 чел. по обвинению в самосуде, а также 35 дел в разделе «Разные преступления», среди которых преобладали дела о неуплате чрезвычайного налога. Кроме того, имели место дела об оскорблении, самовольном оставлении службы (саботаже), стрельбе из револьвера, незаконном пользовании продовольственными карточками, незаконном хранении оружия, неподчинении народному суду, подстрекательстве малолетних к краже, соучастии в скрытии новорождённого ребенка, укрывательстве продуктов, мануфактуры и денег, самоуправстве, совокуплении с лошадью (кобылой) и т.п.[xi]
Московский губернский революционный трибунал приступил к работе 19января 1918 г. В этот день председатель районного комитета РСДРП(б) передал в трибунал Первой следственной комиссии при Комиссариате по уголовным делам дело по обвинению Ивана Ивановича Абоймова, Алексея Фёдоровича Карчагина, Алексея Николаевича Спиридоновича, Гавриила Ивановича Соловьёва в расстреле двух солдат-грабителей на станции Гучково Московско-Виндавской железной дороги. Сотрудник при Московском губернском революционном трибунале А.И.Смирнов, который вёл следствие по делу, установил, что 23 января солдаты 1-го взвода 6-й батареи 3-й запасной артиллерийской бригады Костин и Чиканов с третьим подельником совершили ограбление села Гучково. Обвиняемые по этому делу, руководитель красногвардейского отряда Агаев и четыре красногвардейца, повели арестованных на гауптвахту 195-го полка, однако по пути арестованные попытались скрыться и были немедленно расстреляны. Заслушав материалы дела, 1 апреля 1918 г. трибунал постановил: «[…] выразить обвиняемым общественное порицание и, сверх того, лишить их» на 4 месяца возможности служить в Красной армии «и вообще исполнять обязанности, которые исполняются красногвардейцами»[xii]. Следует отметить, что с точки зрения революционной законности революционный трибунал проявил верх либерализма.
Первым председателем Московского губернского революционного трибунала был И.А.Смирнов[1]. В состав трибунала входили: Буров, Васильев, Виноградов, Горлов, Дружнов, Круглов, Копейкин, Лавров, Майоров, Орехов, Скачков, Суслин, Шнырев[xiii].
На съезде народных заседателей Московского народного окружного суда. 1918 г.
28 ноября 1918 г. один из руководителей Московского губернского революционного трибунала Буров сделал доклад «О Президиуме трибунала» на заседании коммунистической ячейки при Отделе юстиции Московского губернского совета: «Ввиду отсутствия в трибунале Президиума, который должен стоять во главе трибунала и решать все вопросы как распорядительные, так и хозяйственные – назначить временно, до утверждения [Мос]губисполкомом, председателем Следственной комиссии т.Блинова и председателем коллегии обвинителей т.Смирнова, которым и войти со дня назначения в Президиум трибунала. Тов[арища] же Бурова из временного председателя трибунала утвердить постоянным председателем Революционного трибунала. Войти в [Мос]губисполком с ходатайством об утверждении означенных лиц в должностях и поручить члену Следственной комиссии т.Щербакову сделать при этом соответствующий доклад в ближайшем заседании [Мос]губисполкома»[xiv]. Примечательно, что ячейка состояла в это время из Бурова, Смирнова и Блинова, а также секретаря Никитина[xv]. На следующий день выписка из протокола заседания с ходатайством об утверждении Попова была направлена в Мосгубисполком[xvi].
27 января 1919 г. Московский губернский съезд Советов принял постановление по докладу комиссара юстиции Пригожина: «избрать для [Московского] губернского революционного трибунала 14 заседателей от рабочей и солдатской секций, предоставив крестьянской секции довыбрать 7 человек. Избираются тт. Максимов, Крюков, Столяров, Пирейко, Африканов, Сизов, Мурашко, Ворошилин, Шмидель, Шишков, Володин, Кручинская, Егоров и Кудрявцев. Председатель и секретарь трибунала избираются [Московским губернским] исполнительным комитетом»[xvii]. 14 февраля на заседании Мосгубисполкома председателем Московского губернского революционного трибунала был избран П.К.Штернберг[2] (21 голос при одном воздержавшемся), которому поручалось «подыскать» секретаря[xviii]. Пригожин предложил дополнить список очередных заседателей ревтрибунала. Выбрали тт.Лаврова от Бронницкого совета, Кокушкина от Дмитровского совета, Моральского, Столярова, Смирнова и Назарова от Волоколамского совета, Лашкова от Подольского совета, Никифорова от Московского уездного совета и некоего Соколова[xix]. Утверждение председателя – важный момент, поскольку в качестве единственного «отца-председателя» Мосгубсуда в официальной истории по-прежнему фигурирует И.А.Смирнов. Не исключено, что П.К.Штернберг возглавил Московский губернский революционный трибунал только номинально или на незначительный промежуток времени, поскольку 7 сентября 1918 г. Революционный военный совет Республики (высший военно-коллегиальный орган РСФСР) утвердил его членом Революционного военного совета 2-й армии[xx]. По данным составителей сборника документов «Реввоенсовет Республики. Протоколы», Штернберг занимал эту должность вплоть до июня 1919г.[xxi]
Судебное заседание. 1920-е гг.
Следует отметить, что в большинстве случаев подсудимые отделывались незначительными сроками (от одного до пяти лет) с зачётом предварительного заключения[xxii]. Анализ перечня рассмотренных дел убеждает, что дела о контрреволюционных выступлениях, для рассмотрения которых и создавалась система революционных трибуналов, Московский губернский революционный трибунал почти не изучал, а занимался преимущественно обычными уголовными делами.
При Мосгубревтрибунале с января 1919 г. действовала Следственная комиссия, которая передавала дела в Коллегию обвинителей или принимала решение о прекращении дел[xxiii].
6 мая 1919 г. Московский губернский революционный трибунал под председательством Бурова в составе членов трибунала Суслина и Лаврова заслушал дело по обвинению бывшего комиссара по гражданским делам Спас-Сходненского волостного совета Московского уезда Ивана Ивановича Тихомирова в ряде преступлений, а именно: 1)в крайне небрежном отношении ведения дел в отчётности канцелярии комиссара Спас-Сходненского совета и неведении (как видно, с умыслом) денежной и кассовой книг и книги по учёту конфискованного оружия, незаписи с умыслом во входящий журнал, составляемый им, протоколов и направлении таковых по принадлежности; 2)в незаконных обысках у разных лиц, отобрании у них денег, вещей, продовольственных продуктов и присвоении таковых; 3)в вымогательстве под угрозами штрафов, арестов и расстрелов, наложении штрафов на виновных и часто невиновных разных лиц и присвоении денег без каких-либо квитанций и расписок, ненаправлении протоколов по принадлежности; 4)в продаже Ивану Васильевичу Вавилову и получении с него 4500 руб. в свою пользу за описанную им же, Тихомировым, у жены его брата резальную машину; 5)в присвоении 250 руб. Павшинского кредитного товарищества; 6)в незаконной даче предписания фабрике товарищества «Проводник» удержать из жалования Пташникова в пользу Павликевича 1115 руб. и в фонд безработных – 405 руб.; 7)в выделке и продаже самогонки; 8)в умышленном производстве ночных обысков у разных лиц и ночёвке у них для совершения сделок с ними и вымогательстве взяток; 9)в написании в тюрьме писем Яшиной и Охлопкову для подговора свидетелей к даче ложных показаний следователю «с целью скрыть свои преступления»; 10)в сокрытии «в потолке отхожего места» при следовании в Таганскую тюрьму бумажника с 13029 руб. незаконным путём добытых денег и 11)в дискредитации «советской власти в глазах местного населения вышеозначенными своими преступными действиями»[xxiv]. Вот тут ни о каком снисхождении речи и быть не могло. Трибунал постановил: «Тихомирова Ивана Николаевича как человека с большим уголовным прошлым, вступившим в партию революционного пролетариата коммунистов с чисто корыстными целями, которыми он […] дискредитировал как партию», так и «советскую власть […] – расстрелять. Приговор объявить в печати»[xxv].
Несмотря на то что трибунал, казалось бы, должен был руководствоваться нормами революционной целесообразности, Мосгубревтрибунал никогда себе этого не позволял. Так, 6 мая 1919 г., рассмотрев дело по обвинению граждан с.Кривцы Велинской волости Бронницкого уезда Дмитрия Семёновича Карташёва и Николая Игнатьевича Усачёва (первого в превышении власти и злоупотреблениях, второго – в несдаче велосипеда и угрозах в адрес Военного комиссариата, что он умеет стрелять), Мосгубревтрибунал постановил: предъявленное обвинение считать недоказанным и по суду считать подсудимых «оправданными»[xxvi].
В целом следует признать, что дела по важнейшим политическим преступлениям поступали не в Московский губернский, а в Московский революционный трибунал. 22 мая 1919 г. Оргбюро ЦК РКП(б) заслушало доклад его председателя Я.Х.Петерса (в недавнем прошлом председателя ВЧК) «О Московском трибунале и о взаимоотношениях с Московским комитетом» и постановило: поскольку Московский ревтрибунал «большею частью рассматривает дела центральных учреждений», кандидаты, намеченные Московским комитетом РКП(б), должны были представляться «на утверждение ЦК», т.е. Оргбюро ЦК РКП(б)[xxvii]. Однако именно Московскому губернскому революционному трибуналу случалось исправлять ошибки, допущенные столичным ревтрибуналом. В мае 1918 г. был предан суду по обвинению в получении денег по подложному чеку из Московского народного банка на сумму в 2 млн руб. начальник Финансового отдела Наркомата по военным делам РСФСР Михаил Васильевич Лезгинцев и приговорён Московским революционным трибуналом к 15 годам принудительных работ. Лезгинцев, невиновный в растрате, не сдался и обратился с жалобой в Кассационный отдел ВЦИК, который передал дело на доследование. Трибунал, повторно рассмотрев дело, оправдал Лезгинцева «за недоказанностью обвинения», что не соответствовало действительности[xxviii]. Полной реабилитации Лезгинцеву пришлось ждать более двух лет. 2 декабря 1920 г. Революционный военный трибунал Республики под председательством А.Я.Анскина приговорил к расстрелу Николая Митрофановича Верёвкина, который под фамилией «Плотников» был зачислен на советскую службу в Сибири и случайно опознан одним из сотрудников Финансового отдела Революционного военного совета Республики (этот отдел был создан на основе Финансового отдела Наркомвоена осенью 1918 г.)[xxix]. Верёвкин похитил со стола Лезгинцева два бланка с его подписью и печатью Финансового отдела Наркомвоена, написал на пишущей машинке уведомление в банк о том, что все денежные уведомления должны иметь подпись «И. Бабиков», чью подпись на этом «документе» он сам написал, а на другом бланке оформил чековое требование на 2 млн руб., снова снабдив его данной подписью. По этому документу он получил деньги совместно со своим братом Петром Верёвкиным 28 мая 1918 г.[xxx] От приведения в исполнение приговора, при вынесении которого Революционный военный трибунал Республики учёл, что в ходе раскручивания дела пострадали «непричастные к делу лица»[xxxi], Верёвкина спасла только амнистия ВЦИК к третьей годовщине Октябрьской революции: расстрел заменили 10 годами лишения свободы[xxxii]. 10 декабря Кассационный отдел ВЦИК получил заявление М.В.Лезгинцева, в котором он просил «опубликовать в периодической печати» сообщение о его «полной невиновности и непричастности» к делу. Кассационный отдел ВЦИК направил заявление не в Московский революционный трибунал, а в Московский губернский революционный трибунал. М.В.Лезгинцев был полностью реабилитирован[xxxiii].
12 апреля 1919 г. в «Известиях ВЦИК» был опубликован декрет о революционных трибуналах. На основании этого законопроекта 1 сентября Президиум Мосгубисполкома принял решение об организации выездных сессий Мосгубревтрибунала для рассмотрения дел о дезертирстве в составе трёх человек: председателя, назначаемого Мосгубисполкомом, и двух членов, избираемых уездными исполкомами с последующим утверждением пленумом Московского губернского исполкома[xxxiv]. В качестве председателей выездных сессий были назначены Смирнов (для работы в Волоколамском и Можайском уездах), Ростовцева (в Звенигородском уезде) и [Горячева] (в Можайском уезде)[xxxv]. 16 сентября дополнительно Президиум Мосгубисполкома утвердил членами выездной сессии Мосгубревтрибунала Богачёва и Саватеева из Звенигорода и Новожилова и Шавкина по Богородскому уезду[xxxvi].
20 ноября 1919 г. ВЦИК утвердил Положение о революционных трибуналах[xxxvii].
Группа сотрудников губернского суда. 1920 г.
В начале 1920 г. судопроизводство в Московском губернском революционном трибунале было поставлено на принципиально новый уровень: отныне разбирательства в обязательном порядке стенографировались. Из стенограмм[xxxviii] чётко следует, что в это время происходило становление губернского ревтрибунала в качестве полноценного суда. Вероятно, именно на основе Мосгубревтрибунала и был впоследствии создан Мосгубсуд. В данном контексте весьма логично, что возглавил Мосгубсуд как объединённый орган председатель Мосгубревтрибунала И.А.Смирнов. Не зря в утверждённом ВЦИК РСФСР 11ноября 1922 г. Положении о судоустройстве РСФСР зафиксировано в числе квалификационных требований для занятия должности председателя и заместителей председателя губернского суда и такое: «[…] не менее трёх лет стажа практической судебной работы по должности народного судьи или члена революционного трибунала» (для членов губернских судов – стаж «не менее двух лет в тех же должностях») [xxxix].
Партконференция работников суда и прокуратуры. Конец 1920-х гг.
В связи с переходом страны к новой экономической политике (нэп) возросло количество гражданских дел. Возник вопрос о ликвидации сложившегося раздвоения советских органов юстиции на народные суды и революционные трибуналы. Судебная реформа, проведённая в 1922 г., полностью изменила систему судебных учреждений.
Судебное заседание народного суда. 1922 г.
В Положении о судоустройстве РСФСР указывалось, что на территории государства будет действовать единая система судебных учреждений: «1. Народный суд в составе постоянного народного судьи. 2. Народный суд в составе того же постоянного народного судьи и двух народных заседателей. 3. Губернский суд. 4.Верховный суд РСФСР и его коллегии»[xl]. Таким образом, Советы народных судей и бюро юстиции местных советов подлежали упразднению, а их функции передавались губернским судам[xli]. Ст. 4 «Положения…» установила, что «губернский суд распространяет свою деятельность на территории той губернии или области, в которой он учреждён, и сверх дел, ему подсудных, имеет надзор за всеми действующими на территории губернии или области судами, кроме выездных сессий Верховного суда и военных и военно-транспортных трибуналов»[xlii]. Для «обеспечения трудящихся юридической помощью при разрешении гражданских споров и предоставления защиты в уголовном суде при губернских судах»[xliii], под наблюдением последних должна была действовать Коллегия защитников, а для «проведения в жизнь судебных решений при губернских судах и народных судах» – «судебные исполнители и для выполнения указанных в законе действий – нотариат»[xliv]. Статьёй 31-й предусматривалось, что «непосредственный надзор за деятельностью народного судьи, в т.ч. и за технической постановкой дела, принадлежит губернскому суду, коему народный судья подчинён и в порядке дисциплинарном. Формы, сроки и порядок материальной, денежной и всякой иной отчётности народного судьи определяется инструкциями Народного комиссариата юстиции [РСФСР] и указаниями и распоряжениями губернского суда»[xlv]. При уголовных отделениях губернских судов должны были состоять народные старшие следователи[xlvi]. В функции губернских судов входили также распределение следственных участков и назначение народных следователей с последующим утверждением губернским исполкомом и Наркоматом юстиции РСФСР[xlvii].
Судебный процесс над 15 католическими священниками под председательством Крыленко. 1923 г.
Московский губернский суд, появившийся в результате этой реформы, стал руководящим центром сложившейся системы единого суда Москвы и Московской губернии. Московский губернский суд был образован на основании Положения о судоустройстве РСФСР, введённого в действие с 1 января 1923 г.[xlviii], а фактически начал свою деятельность 1 февраля 1923 г.[xlix] Тот факт, что функционировать Мосгубсуд стал только 1февраля, объясняется длительностью процесса слияния губернского революционного трибунала и губернского совета народных судей[l]. В соответствии с Положением Московский губернский суд действовал в качестве: 1) судебного центра губернии и органа непосредственного надзора за деятельностью подведомственных ему народных судов; 2)органа кассационного рассмотрения восходящих до него кассационных жалоб и протестов на приговоры и решения подведомственных ему народных судов и частных жалоб на определения тех же судов; 3)суда первой инстанции по делам, отнесённым законом к ведению губернского суда[li].
Студенты 1-го МГУ. 2-ой курс судебного отделения факультета советского права 1927 – 1928 гг.
Совещание работников судебных органов. 1929 г.
20 февраля 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о выделении Москвы в самостоятельную административно-хозяйственную и партийную единицу в составе Московской области. Сразу встал вопрос о переназначении руководящих областных работников. 25 февраля 1931 г. пленум Мособлисполкома, заслушав доклад Р.Е.Давидсона «О завед[ующих] отделами и их заместителях», принял предложение коммунистической фракции Мособлисполкома и утвердил председателем Московского областного суда Н.М.Немцова. 1 марта при распределении обязанностей между членами Президиума Мособлисполкома «прокуратура, суд, МОСО (Московский отдел социального обеспечения. – Авт.), приёмная, вопросы обороны, вопросы культа» были возложены на кандидата в члены бюро коммунистической фракции ВЦИК РСФСР, заместителя председателя Мособлисполкома С.И.Степанова[lii].
Однако ключевой датой в окончательном обособлении Московского областного суда от столичных дел можно считать 3 августа 1932 г. В этот день Президиум Мосгорисполкома и Моссовета издал постановление о создании структурного подразделения с необычным названием «Личный стол Московского городского суда при Моссовете». Решение о создании Мосгорсуда было принято коллегией Наркомюста РСФСР 13 декабря 1932 г. и оформлено соответствующим постановлением. Во исполнение этих решений через три дня приступил к своим обязанностям первый руководитель Мосгорсуда И.А. Смирнов. Именно по этой причине официальной датой образования Мосгорсуда считается 16декабря 1932 г. Однако, подчёркивают современные историки Мосгорсуда, к этому моменту Мосгорсуд уже существовал и регулярно упоминался в печати с конца 1920-х гг. По их утверждению, никакого противоречия здесь нет: как известно, в конце 1920-х гг. в ряде крупных областей СССР существовал округ (промежуточное звено между районом и областью). Судоустройство в таких областях отличалось наличием трёх судебных инстанций: областного, окружного и народного судов.
В 1930 г. Московский округ был упразднен, и можно сказать, что Московский окружной суд стал своеобразным предшественником Мособлсуда и Мосгорсуда. В соответствии с постановлением пленума Мособлисполкома от 25 февраля 1931 г. новым председателем Мособлсуда и Мосгорсуда назначен И.А.Смирнов.
16 июня 1932 г. И.А.Смирнов в автобиографии сделал запись: «С июня месяца этого года работаю председателем Московского областного и городского суда». Очевидно, в 1931 – 1932 гг. положение в руководстве Московским областным судом не было окончательно определено: на это требовалось некоторое время.
[1] Смирнов Иван Александрович (1891–1938)– член РСДРП(б) с 1917 г., председатель Московского губернского революционного трибунала ([1918]–28.12.1921); председатель Московского губернского суда (17.2.1923–15.4.1925); председатель Московского областного суда (20.5–9.12.1932); председатель Московского городского суда (16.12.1932–март 1938). Репрессирован, расстрелян.
[2] Штернберг Павел Карлович (1865–1920) – российский астроном, революционер и член РСДРП(б) с 1905 г., депутат Московской городской думы, участник Гражданской войны. В марте 1917 г. участник совещания в Московском комитете РСДРП(б) о создании вооружённых отрядов. 3 апреля 1917 г. прямо со встречи В.И.Ленина на Финляндском вокзале отправился на I Всероссийский астрономический съезд, где за свои научные труды был избран председателем. В апреле 1917 г. на очередном совещании Московского комитета РСДРП(б) в присутствии Ф.Э.Дзержинского, Р.С.Землячки и других видных большевиков представил доклад «О милиции» (об организации Красной гвардии, о вооружении московских рабочих). Член оперативного штаба Красной гвардии по подготовке восстания в Москве (с июля 1917 г.). В октябрьские дни – уполномоченный партийного центра восстания по Замоскворецкому району, руководитель артиллерийского обстрела Кремля. Военный губернский комиссар Москвы (с ноября 1917 г.), профессор Высших женских курсов (с января 1918 г.), член коллегии Народного комиссариата просвещения РСФСР и руководитель отдела вузов (с марта 1918 г.). Член Реввоенсовета 2-й армии (сентябрь 1918 – июнь 1919) и одновременно председатель Московского губернского революционного трибунала (с 1919 г.). В ноябре-декабре 1919 г. руководил боевыми операциями 3-й и 5-й советских армий Восточного фронта по овладению Омском (ноябрь – декабрь 1919). При форсировании Иртыша тяжело заболел и был доставлен в Москву, где скончался.
[i] Центральный государственный архив Московской области (ЦГАМО). Историческая справка к фонду № 5062 «Московский губернский суд». Л. 2.
[ii] Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР (далее – СУ РСФСР). – 1917. – № 4. – Ст. 50.
[iii] То же.
[iv] ЦГАМО. Историческая справка к фонду № 5062… Л. 3.
[v] Там же.
[vi] См.: Там же. Ф. 4850. Оп. 1. Л. 1–22.
[vii] Там же. Оп. 1. Д. 1.
[viii] Там же. Оп. 1. Л. 11.
[ix] Там же. Л. 11 об.
[x] Подсчитано по: Там же. Л. 11–22 об.
[xi] Подсчитано по: Там же. Л. 1–11.
[xii] Там же. Ф. 4612. Оп. 2. Д. 1. Л. 2.
[xiii] Там же. Д. 4. Л. 4, 8.
[xiv] Там же. Ф. 680. Оп. 3. Д. 22. Л. 4.
[xv] Там же.
[xvi] Там же. Л. 5.
[xvii] Там же. Ф. 680. Оп. 7. Д. 4. Л. 2.
[xviii] Там же. Л. 7 об.
[xix] Там же. Л. 7 об.
[xx] Реввоенсовет Республики : 1918–1919. Протоколы. Т. 1. – М., 1997. – С. 20.
[xxi] То же. – С. 632.
[xxii] См.: ЦГАМО. Ф. 4612. Оп. 2. Д. 1. Л. 2 и след.
[xxiii] Там же. Д. 3. Л. 1.
[xxiv] Там же. Д. 4. Л. 14.
[xxv] Там же. Л. 14–14 об.
[xxvi] Там же. Л. 15.
[xxvii] Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17 . Оп. 112. Д. 4. Л. 70.
[xxviii] ЦГАМО. Ф. 4612. Оп. 2. Д. 752. Л. 27.
[xxix] Там же. Л. 28.
[xxx] Там же.
[xxxi] Там же. Л. 28 об.
[xxxii] Там же.
[xxxiii] Там же. Л. 27.
[xxxiv] Там же. Ф. 680. Оп. 4. Д. 401. Л. 43.
[xxxv] Там же. Л. 44.
[xxxvi] Там же. Л. 69.
[xxxvii] Назаренко К.Б. Флот, революция и власть в России. – М., 2011. – С. 317.
[xxxviii] См.: ЦГАМО. Ф. 4612. Оп. 2. Д. 7. Л. 1–179.
[xxxix] СУ РСФСР. – 1922. – № 69. – Ст. 902.
[xl] То же.
[xli] ЦГАМО. Историческая справка к фонду № 5062… Л. 3–4.
[xlii] СУ РСФСР. – 1922. – № 69. – Ст. 902.
[xliii] То же.
[xliv] То же.
[xlv] То же.
[xlvi] То же.
[xlvii] То же.
[xlviii] То же. – 1918. – № 69.– Ст. 902.
[xlix] ЦГАМО. Историческая справка к фонду № 5062… Л. 2.
[l] Там же. Л. 4.
[li] СУ РСФСР. – 1922. – № 69. – Ст. 902.
[lii] См.: Московская власть. Выделение Москвы из Московской области и Генеральный план реконструкции столицы. – М., 2012.
В связи с реорганизацией административно-территориального деления в СССР в 1929 году был создан Московский областной суд путем преобразования из Московского губернского суда по постановлению Оргбюро ЦК ВКП(б) Московской промышленной области от 9 июля 1929 года (протокол №9, пункт 19). Таким образом, следует признать, что Московский областной суд является не только преемником Московского губернского суда, но и Московского окружного, который также являлся судом первой инстанции за исключением особо важных политических дел, уголовных преступлений, которые были подсудны судебной палате, а также малозначительных дел, отнесенных к подсудности мировых судей и был упразднен декретом СНК РСФСР от 24 ноября 1917 года.
По воспоминаниям современников, работавших в Московском окружном суде в те годы либо знавших систему организации работы в нем, можно сделать вывод, что в те годы произошло становление традиций и стиля работы Московского областного суда, и уже тогда руководство Московского областного суда сделало акцент на кадровой политике. Даже в те тяжелые годы высокопрофессиональные кадры были отличительной чертой Московского областного суда, а справедливость, беспристрастность, самостоятельность в принятии решений – основой его деятельности. Тогда же формируется кредо Московского областного суда: привлечение в практическую плоскость всего нового, совершенного, способного улучшить правоприменительную и организационную работу, творческое осмысление, научный подход в сочетании с практическим опытом к применению несовершенного законодательства уже свидетельствует об огромном потенциале всего коллектива.
|
|
Инженер-вредитель завода им. Фрунзе дает показания суду. 1929 г. |
В 1930-е годы ужесточается хозяйственное, уголовное законодательство. Так, закон от 7 августа 1932г. «Об охране социалистической собственности» вводил в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества расстрел сконфискацией имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. Амнистия по делам этого рода запрещалась. Указом от 26 июля 1940г. самовольный уход спредприятия карался тюремным заключением на срок от 2 до 4 месяцев, прогул без уважительной причины – осуждением кисправительно-трудовым работам по месту работы на срок до 6 месяцев судержанием до 25% зарплаты и др.
В 1933 г. издается Закон об ответственности служащих государственных учреждений и предприятий за вредительские акты.
Законом от 8 июня 1934г. установлена ответственность за измену Родине. Действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи, государственной независимости или территориальной неприкосновенности СССР (шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу), квалифицировались как измена Родине.
Измена Родине каралась высшей мерой наказания с конфискацией имущества и лишь при смягчающих обстоятельствах – лишением свободы на 10 лет с конфискацией имущества (для военнослужащих – только высшей мерой наказания). Ответственности подвергались также совершеннолетние члены семьи военнослужащего, если они способствовали совершению преступления или знали о нем, но не довели до сведения властей, а также другие совершеннолетние члены семьи, даже если они не знали о готовящемся преступлении.
Заседание народного суда. Председатель В.А.Головин. 1934 г.
Строгая уголовная ответственность была установлена за умышленный убой скота и лошадей, за умышленную поломку и порчу тракторов и сельскохозяйственных машин, совершавшиеся, как правило, кулацкими элементами.
Среди других изменений в советском уголовном праве следует указать на установление ответственности за выпуск недоброкачественной, некомплектной и нестандартной продукции; за обворовывание потребителя и обман Советского государства в виде обмеривания, обвешивания и нарушения розничных цен в торговле; за нарушения должностными лицами правил отчетности; за некоторые воинские преступления, а также за преступления против личности. Среди последних необходимо назвать установление уголовной ответственности за посягательства на ударников и активистов состороны классово враждебных элементов, усиление ответственности за акты террора со стороны кулаков против крестьян, за некоторые виды убийства, захранение и сбыт взрывчатых веществ и огнестрельного оружия (кроме охотничьего) и др.
В 1934 г. издается постановление «О порядке ведения дел в подготовке и совершении террористических актов», которое ввело исключительный порядок судопроизводства по этим делам, чрезвычайно короткие сроки расследования, невозможность обжалования приговоров и даже неприменение помилования.
Принципы единой системы судоустройства СССР были закреплены Конституцией СССР 1936 года и Законом о судоустройстве СССР 1938 года. Основное звено судебной системы составлял народный суд, рассматривающий уголовные и гражданские дела в качестве первой судебной инстанции. Второе звено судебной системы союзной республики образовывали краевые, областные, окружные суды, суды автономных областей и верховные суды союзных и автономных республик. Эти суды действовали как в качестве первой, так и в качестве второй судебных инстанций. Кроме судов союзных республик в состав судебной системы входили общесоюзные (специальные) суды (военные трибуналы и транспортные суды). Высшим органом, возглавлявшим всю судебную систему, являлся Верховный суд СССР, осуществлявший надзор за деятельностью всех судебных органов СССР и союзных республик.
С принятием Конституции 1936 года произошли коренные изменения в системе судебных органов. Новая Конституция предусматривала коллективное рассмотрение дел судами всех уровней, выборность судей и народных заседателей, независимость судей от влияния иных государственных органов и должностных лиц. Низовым звеном судебной системы признавался народный суд, который образовывался во всех районах и городах Московской области. В крупных городах и районных центрах создавались участки народных судов. Принципиально менялся порядок избрания судей и заседателей: по новому закону народных судей и народных заседателей избирало непосредственно население в ходе всеобщих, прямых и равных выборов при тайном голосовании сроком на три года.
Москва. Вид на Москворецкую улицу и Васильевский спуск от Большого Москворецкого моста. 1931 г.
Великая Отечественная
война не упразднила существовавшую судебную
систему, не внесла коренных изменений в правовые основы их организации и деятельности. Продолжали свою
работу народные, областные, верховные суды и соответствующие органы прокуратуры. Действовали установленные законом принципы
судопроизводства: защита по уголовным делам,
гласность, устность, ведение дела на национальном
языке; сохранялся порядок пересмотра приговоров и др. Наиболее серьезные
изменения, которые внесла война в судебную
систему, заключались в расширении сферы деятельности военно-судебных органов. Организация и деятельность военных
трибуналов были определены указами Президиума
Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении», «Об утверждении Положения о военных
трибуналах в местностях, объявленных на военном
положении в районах военных действий». Военные трибуналы
создавались при военных округах, фронтах и
морских флотах, при армиях, корпусах и иных воинских соединениях (гарнизонах, дивизиях, отдельных бригадах) и
военизированных учреждениях, а также на железных дорогах, морских и речных бассейнах Главсевморпути и др. Соответственно, в годы
войны были созданы и военные прокуратуры. В качестве надзорной инстанции над трибуналами
действовали военная коллегия, а также
военно-железнодорожная и военная воднотранспортная коллегии
Верховного суда СССР. Право надзора над
нижестоящими военными трибуналами было предоставлено военным трибуналам округов и фронтов. Высшими
надзорными функциями обладал Пленум
Верховного суда СССР. Организационное руководство
всей системой трибуналов осуществлялось Наркоматом юстиции СССР. В местностях, объявленных
на военном положении, продолжали функционировать
и территориальные суды, и прокуратуры, хотя объем
их деятельности в связи с расширением компетенции органов военной юстиции сократился. В городах и районах,
объявленных на осадном положении,
территориальные судебно-прокурорские органы
преобразовывались в военные. Управление этими трибуналами также находилось в ведении Наркомата юстиции СССР. Для
руководства системой трибуналов в Наркомате юстиции были созданы главные управления. Иначе говоря, все военные трибуналы
входили в общую систему юстиции, а не находились в
ведении военных властей, как это принято в ряде стран. Никаких особых норм права
для трибуналов не существовало. Они
пользовались общими для всех судов нормами, применяли те санкции, которые предусмотрены законами. В годы войны
Советское государство издало ряд законов, предусматривавших новые составы преступлений, но их применяли все судебные
органы, а не только трибуналы. В период войны остались прежними институты как
общей, так и многие разделы особенной части
уголовного права. Наиболее значительные
изменения произошли в разделах о контрреволюционных
преступлениях, об особо опасных преступлениях
против порядка управления, против социалистической собственности
и др. 6 июля 1941г. указом
Президиума Верховного Совета СССР была установлена ответственность за
распространение в военное время ложных слухов,
возбуждающих тревогу населения, в виде тюремного
заключения от 2 до 5 лет, если эти действия по своему характеру не влекли более
тяжкого наказания. Слухи антисоветского содержания
квалифицировались согласно указанию Пленума Верховного Суда СССР как контрреволюционная агитация. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19
апреля 1943г. для фашистских
преступников и их пособников – предателей родины – была введена смертная казнь через повешение. В 1943 году были проведены первые процессы с применением этого
указа. В годы войны была
установлена уголовная ответственность за уклонение
от трудовых и иных повинностей, усилена ответственность
за спекуляцию ит.д. В военное время повысилась
ответственность за разглашение государственной тайны. Указ
Президиума Верховного Совета СССР от
15 ноября 1943г. «Об
ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату
документов, содержащих государственную тайну» установил суровую ответственность за это преступление должностных лиц в
виде лишения свободы до 10 лет, а частных лиц – до 3 лет. Чрезвычайные
условия Великой Отечественной войны поставили
новые задачи перед судебными органами. Они сводились к следующему:
вести активную борьбу с дезорганизаторами фронта и тыла, принимать решительные меры против нарушителей государственной
дисциплины, против халатности и расточительства. В этих условиях особая роль отводилась военным
трибуналам.
Строительство
баррикад на Можайском шоссе. 1941 г. Л.Доренский
Главным законодательным
актом, определившим порядок работы
судов в военное время, был указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941г. «О военном положении»,
который устанавливал, что в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти в
области обороны, обеспечения
общественного порядка и государственной безопасности принадлежат военным советам фронтов, армий, военных округов. За неподчинение распоряжениям и приказам
военных властей, а также за преступления, совершенные в местностях, объявленных
на военном положении, виновные
подлежали уголовной ответственности по законам военного времени. Условия военного времени
вызвали появление ряда новых нормативных
актов. Были приняты указы Президиума Верховного Совета СССР: от 26 июня 1941г. – об обязательных
сверхурочных работах, от 13 февраля 1942г. – о
мобилизации трудоспособного населения для работы на
производстве и строительстве, от 15 февраля
1942г. – об ответственности за невыполнение колхозниками повышенного обязательного минимума трудодней.
На
одном из оборонных предприятий Москвы В годы войны большую роль в
борьбе с преступностью продолжали играть народные суды и суды общей
юрисдикции. В отдельных районах (Москва, Ленинград и др.) они
реорганизовались в военные
трибуналы. Но в местностях, не объявленных на военном положении, они
рассматривали много дел, связанных с нарушениями
трудовой дисциплины, уклонением от военного учета, уплаты налогов или иных повинностей военного времени.
За годы войны в общем числе
рассмотренных этими судами дел 63,6% составили дела по указам
военного времени. Особо важное значение в
условиях войны имела борьба с хищениями
и растратами, когда сберегались для нужд фронта каждый рубль, каждый пуд хлеба, каждая единица готовой
продукции. Количество рассмотренных дел такого рода в 1942 году было на 7%
больше, чем в 1941-м, а в 1943-м – на 20,5% больше, чем в 1941 году. В целом по сравнению с предвоенными годами число
приговоренных за указанные
преступления возросло на 18,2%. Значительная работа
производилась общими судами по рассмотрению
дел о кражах личного имущества, имевших особое распространение
в период эвакуации населения. Вместе с тем в годы войны
значительно сократилась судимость за умышленное убийство,
особенно в 1942 и 1943 годы. В то же время
возросло число осужденных за должностные преступления. Не прекращалось в годы войны и рассмотрение
гражданских дел. Впрочем, необходимо
отметить, что число гражданских дел, например исковых, резко
сократилось. В 1942 году их поступило во все
суды страны меньше половины против поступивших в 1941, а в 1943 – меньше, чем в 1942 году. Московский
областной суд под председательством Алексея
Федоровича Тарасова разбирал дела о
нарушении светомаскировки, продаже эвакуированного скота, кражах из
квартир, о спекуляции, хищении социалистической собственности,
растратах, самовольном уходе с
предприятия, уклонении от мобилизации в армию или на трудовые работы. В 1941 году Московский
областной суд вынес оправдательные
приговоры в отношении 11,6% всех привлеченных к суду лиц, в 1942 –
9,4%; в 1943 – 9,5%; в 1944 – 9,7% и в 1945 – 8,9%.
Большая часть старых, опытных судей
ушла на фронт. Московский областной суд пополнился молодыми юридическими кадрами. Естественно, что в этой ситуации неизбежны были ошибки, выявлением и
устранением которых занимались суды кассационной и надзорной инстанций. Судьи в период Великой
Отечественной войны выполняли не только
сложную государственную работу по отправлению правосудия. Немалое число работников военных трибуналов
принимали непосредственное участие в боевых операциях
Вооруженных сил. Многие из них не вернулись с
фронта. Те же, кто работал в тылу, сумели, несмотря
на трудности военного времени, обеспечить нормальную деятельность судов общей
юрисдикции по разрешению уголовных и гражданских
дел, доказали жизнеспособность судебной системы. Приведем лишь один указ о
награждении. Указом Президиума Верховного Совета СССР от
26 марта 1945 г. за успешную работу в органах
советской юстиции по укреплению революционной законности и охране интересов государства в условиях
Отечественной войны награждены: высшей
государственной наградой – орденом Ленина
– 15 человек, орденом Отечественной войны I степени – 3 человека, орденом
Отечественной войны II степени – 10 человек,
орденом Трудового Красного Знамени – 70 человек, орденом Красной Звезды – 34 человека, орденом «Знак Почета» – 188
человек, медалью «За трудовую доблесть» – 108
человек, медалью «За трудовое отличие» – 53 человека.Московский областной суд в период
Великой Отечественной войны
В послевоенные годы прежде всего были отменены указы Президиума Верховного Совета СССР об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945г. «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией» освобождались от наказания осужденные к лишению свободы на срок не свыше 3 лет и к более мягким мерам наказания. Лицам, осужденным к лишению свободы на срок свыше 3 лет, неотбытый срок сокращался наполовину. К осужденным за контрреволюционные преступления, хищения социалистической собственности, бандитизм, фальшивомонетничество, умышленное убийство и разбой указ об амнистии не применялся.
По указу снималась судимость с лиц, осужденных к лишению свободы на срок не свыше одного года и к более мягким мерам наказания. С граждан СССР снимались все невзысканные административные штрафы и административные взыскания, наложенные в военное время.
26 мая 1947г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ об отмене смертной казни в мирное время. В 1950 году в этот указ были внесены изменения, допустившие применение смертной казни как высшей меры наказания к изменникам Родины, шпионам и подрывникам-диверсантам.
Наказание за хищение личной собственности в послевоенные годы определялось по указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», которым было значительно повышено уголовное наказание за этот вид преступления. За хищение личного имущества граждан предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 6 лет, а для лиц, совершивших это преступление воровской шайкой или повторно, – от 6 до 10 лет, за разбой – от 10 до 20 лет. Указ устанавливал уголовную ответственность за недоносительство о достоверно известном готовящемся или совершенном разбое.
В целях усиления борьбы с хищениями социалистической собственности указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» значительно увеличивались наказания за эти виды преступлений. Лица, виновные в краже, присвоении, растрате или ином хищении государственного имущества, наказывались лишением свободы на срок от 7 до 10 лет. За те же преступления, совершенные повторно, а равно совершенные организованной группой (шайкой) или в крупных размерах, сроки лишения свободы устанавливались от 10 до 25 лет. Виновные в недоносительстве о достоверно известном готовящемся или совершенном хищении государственного или общественного имущества карались лишением свободы сроком от 2 до 3 лет или ссылкой на срок от 5 до 7 лет.
Из других важных уголовно-правовых актов, изданных в послевоенный период, следует отметить указ Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну». Этим документом значительно усиливались меры наказания за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну.
Указами Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» и от 7 апреля 1948г. «Об уголовной ответственности за изготовление и продажу самогона» была усилена уголовная ответственность за эти преступления.
Особо охраняемыми в обозначенный период в связи с социальной политикой государства по охране материнства и детства и повышению уровня рождаемости предполагались алиментные правоотношения, в связи с чем исполнительный лист по делам о взыскании алиментов направлялся по месту работы должника не позднее следующего дня после вынесения судебного решения. По требованию взыскателя исполнительный лист о взыскании алиментов мог быть выдан ему на руки (ст.75 Инструкции Министерства юстиции СССР по делопроизводству в народном суде от 31 августа 1949г.). По данной категории дел взыскатель не был обязан подчиняться правилам территориальной компетенции: независимо от того, в каком суде рассматривалось дело об алиментах, где находятся взыскатель и должник, судья или судебный исполнитель, к которому обратилась женщина-мать, был обязан направить для взыскания исполнительный лист по месту работы ответчика. Исполнительное производство предполагалось бесплатным для взыскателя. Очевидно, предпосылкой такого положения выступало то обстоятельство, что исполнительное производство считалось частью, стадией гражданского судопроизводства, за осуществление которого в доход государства уже поступила государственная пошлина. Судебный исполнитель не имел права взыскивать с истца или ответчика какие-либо сборы за исполнение решения. Все средства он получал от суда, а затем судья выносил определение об утверждении расчета исполнителя по расходам и о взыскании этих расходов с должника.
Советский суд осуществлял функцию контроля правильности и своевременности исполнения решений судов и других органов, когда решения последних исполнялись судебными исполнителями. Закон возлагал ответственность за правильное и своевременное исполнение решений на судью или председателя того суда, при котором состоит судебный исполнитель.
В тяжелые послевоенные годы, когда страна поднималась из руин, Московский областной суд возглавлял председатель Алексей Федорович Тарасов. В то время в суде в основном разбиралось огромное количество самых разнообразных уголовных и гражданских дел, шел нескончаемый поток людей на прием по самым разным проблемам.
По воспоминаниям судей, работавших в послевоенное время в Московском областном суде, в тот бедственный период сотрудники суда при рассмотрении различных дел прежде всего старались проявить душевность и человеческое участие. Отношение населения к судьям было очень уважительным. В коллективе Московского областного суда также царило единомыслие, порядочность, добросовестность и, несмотря на огромное нравственное и физическое напряжение сотрудников, – доброта. Судьи Н.Ю.Сергеева, М.И.Косцова, А.П.Виноградова, П.Я.Заседателев, А.А.Монин, Е.С.Ром и другие были очень авторитетными и справедливыми людьми, умеющими разобраться в различных ситуациях.
В 1950 годах проводилась большая работа по пересмотру действовавшего советского уголовного законодательства, отмене устаревших и изданию новых уголовно-правовых норм, соответствующих новому периоду развития общества.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, законы «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и «Об уголовной ответственности за воинские преступления», принятые на второй сессии Верховного Совета СССР пятого созыва (декабрь 1958 года), явились крупным этапом в развитии советского уголовного права.
В ст.1 Основ определена главная задача советского уголовного законодательства – охрана советского общественного и государственного строя, социалистической собственности, личности и прав граждан и всего социалистического правопорядка от преступных посягательств.
Важное принципиальное положение содержится в статьях 3, 6, 7-й Основ. Преступным признается лишь общественно опасное деяние, прямо предусмотренное законом, действовавшим в момент совершения преступления. Принцип аналогии, существовавший ранее в советском уголовном праве, отменялся. Закон, устраняющий или смягчающий наказуемость деяния, имел обратную силу. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имел.
Основы полностью восстановили требование об уголовной ответственности только за определенную вину и принцип индивидуализации наказания в зависимости от степени вины.
Ранее действовавшие нормы, предусматривавшие в некоторых случаях применение репрессий к лицам, признанным социально опасными ввиду их прошлой деятельности или в связи с преступной средой, были отменены.
Основы установили ответственность несовершеннолетних с 16-летнего возраста (по ранее действовавшему законодательству – с 14 лет). Уголовная ответственность за совершение некоторых тяжких преступлений (убийство, умышленное уничтожение или повреждение государственного, общественного имущества или личного имущества граждан, изнасилование, кража, умышленное совершение действий, могущих вызвать крушение поезда) наступает с 14-летнего возраста.
Из перечня видов наказания Основы исключили такие меры, как объявление врагом трудящихся с изгнанием из СССР навсегда, удаление из СССР на определенный срок и поражение политических прав по суду, в том числе и избирательных прав.
Следует отметить, что как Основы, так и законы об уголовной ответственности за государственные и воинские преступления, характеризуются, во-первых, смягчением уголовной ответственности за преступления, не представляющие большой опасности для государства и общества, т.е. за такие нарушения закона, с которыми можно успешно бороться административными, дисциплинарными и общественными мерами; во-вторых, усилением уголовной ответственности за наиболее тяжкие преступления против государства, а также за преступления против жизни и здоровья граждан и усилением борьбы с опасными преступниками-рецидивистами.
Оставляя смертную казнь – расстрел – как исключительную меру наказания, Основы устанавливают, что применение расстрела допускается за определенные, указанные в законе наиболее тяжкие и опасные для Советского государства и жизни граждан преступления (измена Родине, шпионаж, диверсия, террористический акт, бандитизм, умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах). Максимальный срок лишения свободы определен в 15 лет вместо 25 лет по действовавшему ранее законодательству.
Большие изменения Основы внесли в порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания. Суд мог освободить от наказания лицо, совершившее преступление, вследствие изменения обстановки ко времени расследования или рассмотрения дела в суде, в результате которого совершенное виновным деяние потеряло характер общественно опасного или лицо перестало быть общественно опасным. Лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от наказания также и в том случае, если будет признано, что в силу последующего безупречного поведения или честного отношения к труду оно ко времени рассмотрения дела в суде не может быть сочтено общественно опасным.
27 октября 1960г. Верховным Советом РСФСР был принят новый Уголовный кодекс РСФСР, разработанный с учетом Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик.
В 1958–1961 годы было кодифицировано советское уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, а также законодательство о судоустройстве. На второй сессии Верховного Совета СССР пятого созыва (декабрь 1958 года) были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, Закон об уголовной ответственности за государственные преступления, Закон об уголовной ответственности за воинские преступления, Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, Основы законодательства о судоустройстве Союза ССР и союзных республик, Положение о военных трибуналах.
В соответствии с общесоюзными Основами было кодифицировано и республиканское законодательство. В 1959 году были приняты уголовные и уголовно-процессуальные кодексы Узбекской ССР и Казахской ССР, а в 1960–1961 годы – уголовные и уголовно-процессуальные кодексы в других союзных республиках. УК и УПК РСФСР приняты 27 октября 1960 года. В 1959–1961 годы во всех союзных республиках были приняты законы о судоустройстве.
В 1961–1964 годы было кодифицировано гражданское и гражданско-процессуальное законодательство. Как известно, Конституция СССР 1924 года отнесла к ведению СССР издание Основ гражданского законодательства, а Конституция 1936 года – издание Гражданского кодекса СССР. Однако указанные общесоюзные акты по различным причинам приняты не были.
Работа по подготовке Основ гражданского законодательства возобновилась в 1957 году. На седьмой сессии Верховного Совета СССР пятого созыва (декабрь 1961 года) были утверждены Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик и Основы гражданского судопроизводства СССР и союзных республик. Принятие указанных Основ явилось важным событием в истории советского права, так как до этого у нас не было единых кодифицированных общесоюзных законов по этим отраслям права.
В 1963–1964 годы во всех союзных республиках были приняты гражданские и гражданские процессуальные кодексы. ГК и ГПК РСФСР были приняты 11 июня 1964 года.
В 1959 году кодифицировано финансовое законодательство. Основным законодательным актом явился Закон СССР от 30 октября 1959г. «О бюджетных правах Союза ССР и союзных республик».
Вопросы кодификации советского законодательства занимали большое место в работе Верховного Совета СССР седьмого созыва (1966–1970 годы). В июне 1968 года были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, в декабре 1968 года – Основы земельного законодательства, в июле 1969 года – Основы исправительно-трудового законодательства, а также Положение о предварительном заключении под стражу.
В 1969 году в союзных республиках приняты кодексы о браке и семье, в 1970 году – земельные кодексы.
В области правового регулирования трудовых отношений в СССР до 1970 года не было единого кодифицированного общесоюзного закона о труде. Наряду с многочисленными актами Союза ССР в союзных республиках продолжали действовать, с дополнениями и изменениями, кодексы законов о труде, принятые в 1920 годах.
В октябре 1969 года по решению комиссий законодательных предположений палат Верховного Совета СССР был опубликован для обсуждения проект Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде. В 1970 году проект был утвержден Верховным Советом.
На второй сессии Верховного Совета СССР восьмого созыва в декабре 1970 года были утверждены Основы водного законодательства Союза ССР и союзных республик.
Большая работа проведена по кодификации законодательства, относящегося к социальному и культурному строительству. В 1969 году были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении, в 1973 году – Основы законодательства о народном образовании. В 1976 году был принят Закон СССР об охране и использовании памятников истории и культуры.
Кодифицировано законодательство о недрах и лесах: в 1975 году утверждены Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о недрах, в 1977 году – Основы лесного законодательства. В 1976 году ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР приняли постановление «О подготовке и издании Свода законов СССР». Схема Свода законов включала семь разделов законодательства.
Агитационный советский плакат
В Московском областном суде проходила смена поколений. В.В.Крюков впервые сам выбрал для работы в суде группу выпускников, которые осваивали работу в коллективе замечательных практиков, таких, как Н.П.Рыбакова, А.Ф.Ефимов, А.В.Монин, Р.М.Мойжес, П.Е.Загорская, А.П.Алексеева, Е.Г.Морозова, C.C.Плоткина, И.И.Колесников, В.В.Платонов, А.Д.Абрамова, И.Г.Гришин, В.И.Куличков и другие. Яркий след в деятельности Московского областного суда оставила целая плеяда пришедших в коллектив участников и инвалидов Великой Отечественной войны: Александр Сергеевич Волков, Александр Васильевич Гвоздев, Михаил Андриянович Мастеров, Павел Кириллович Черноморец, Анатолий Федорович Витковский.
Члены коллектива Московского областного суда в 1950-е годы
Добротой и талантом А.С.Волкова был создан и до настоящего времени действует специальный судебный состав по делам несовершеннолетних, в котором были выращены все председательствующие судебных составов и многие члены суда уголовной коллегии. А.В.Гвоздев руководил судебным составом гражданской коллегии. М.А.Мастеров и П.К.Черноморец много лет возглавляли судебную коллегию по уголовным делам и воспитали целое поколение высококлассных судей-профессионалов, труд которых отмечен многочисленными наградами и различными поощрениями.
Организаторские способности В.В.Крюкова позволили в кратчайшие сроки наладить четкую работу вновь созданного в 1954 году президиума и обеспечить рассмотрение в порядке надзора огромного количества уголовных и гражданских дел, в том числе по реабилитации невинно осужденных граждан.
Судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда. 1968 г.
Работа президиума суда постоянно совершенствовалась, и в работу президиума в разное время большой вклад внесли Л.К.Блинкова, А.С.Волков, Л.М.Родина, Т.В.Кандыбина, Т.В.Панюкова, Т.П.Головешкина, А.М.Варежкин, Д.А.Александров, В.М.Шерстюк, Л.Г.Алексеева, А.П.Колпаков, Н.Н.Гусева, В.П.Просянко, А.Е.Фроловский, Е.М.Титов, В.Н.Жуков, Л.А.Потемкина, В.Е.Кузнецова, К.А.Пичугина, И.И.Заблоцкий, а также многие другие члены суда, которые привлекались к работе по рассмотрению жалоб в порядке надзора.
Члены коллектива Московского областного суда в 1970-е годы
После избрания В.В.Крюкова заместителем председателя Верховного Суда РСФСР большое внимание работе с кадрами уделял Алексей Федорович Коротков. К этому времени серьезно изменились функции судебных органов. Ликвидация Минюста СССР и Минюста РСФСР привела к передаче их функций судам.
Членам Мособлсуда заново приходилось осваивать организацию работы народных судов и контроль за их деятельностью. В ведение областных судов перешел и нотариат. Состав Мособлсуда пополнился юристами, имевшими опыт работы в органах Министерства юстиции. Большой вклад в организацию этого направления работы внесли Андрей Григорьевич Гусев, Л.А.Дульнева, В.В.Пимакина, Г.Г.Тихомирова, Л.А.Хаткевич, В.А.Крониковский, В.А.Лозовик, И.К.Кожина, Д.М.Родина, Т.Г.Репина, Л.Д.Омельянович, В.Г.Гаврилина, А.И.Старостина, Л.К.Битейкина, А.В.Гвоздев, Н.Я.Киреева, А.Е.Фроловский, О.Ф.Пазухина, К.Е.Титова, А.Н.Секлетова, Л.И.Семянникова и многие другие. Работа с народными судами включала в себя широкий спектр деятельности – это подбор и повышение квалификации кадров народных судей и технического персонала, обобщение судебной практики, проведение ревизий деятельности судов, оказание практической помощи, организация практики судей непосредственно в областном суде и многое другое. Областным судом издавались специальные справочные материалы. Большое место в работе занимал подбор кадров, организация учебы и повышения квалификации членов областного суда. Непосредственно в областном суде читали лекции и проводили семинары многие видные ученые: академик Владимир Николаевич Кудрявцев, доктора юридических наук Д.С.Карев, В.М.Савицкий, М.К.Треушников, А.И.Пергамент, А.И.Ставцева, Л.Ф.Лесницкая и многие другие.
Совещание председателей районных (городских) судов в Московском областном суде. 1958 г.